Наши в Нью-Йорке: «Мне важно, чтобы моя дочь наслаждалась свободой, данной ей с рождения»
Наша сегодняшняя героиня Ольга уже 15 лет живет в США. Ей 37, у нее семья, хорошая карьера и абсолютная влюбленность в эту страну с первого взгляда. Как эмигрировать по любви и не разочароваться в своем выборе, несмотря на трудности, — читайте в этом материале.
— Ольга, расскажите, как вы попали в США впервые?
— Я училась на историческом факультете педагогического университета и после 4 курса приняла участие в программе студенческого обмена. Так я впервые приехала в США и сразу поняла, что это моя страна. Безумная и совершенно потрясающая. Справедливости ради стоит сказать, что мне был 21 год и мне не так-то много было нужно для счастья: я зарабатывала свои первые деньги, встречала классных людей и будущее казалось волшебным. Через год я приехала во второй раз и почувствовала, как будто я вернулась домой из какого-то долгого путешествия.
Я живу здесь уже 15 лет. Первые 4 года я прожила во Флориде, в небольшом туристическом городке Дестин. Там находятся самые красивые пляжи: снежно-белый песок и изумрудная, совершенно прозрачная вода. Мне там нравилось: природа, размеренная жизнь, улыбающиеся люди, климат (по сути только две поры года — лето и осень, которые сменяют друг друга).
Но когда я осталась жить в США, стало понятно, что приехать поработать на три месяца и остаться навсегда — это совсем разные вещи. Вначале было сложно, мне был 21 год и я впервые столкнулась с бытом и самостоятельной жизнью, да еще и в другой стране. Счета за квартиру и услуги, покупка машины и все остальные суровые будни.
Я помню, как была удивлена, что никто не знает, что такое Беларусь и уж тем более, где она находится на карте. Мне приходилось тысячи раз объяснять, что белорусы не русские и не украинцы. Каждый раз, когда я упоминал Россию или Беларусь, люди автоматически произносили одно из трех слов: vodka, babushka или da. Вначале это было забавно, но быстро надоело. Самым неприятным стереотипом, с которым я столкнулась, было восприятие нас такими нищими людьми, которые приехали в Штаты потому, что у себя дома им буквально нечего было есть. Американцы не могли понять, что у нас, вообще-то, нормальная жизнь, мы ходим в школы и университеты, получаем образование, строим карьеры, но да, решаемся переехать в поисках чего-то лучшего. И все автоматически считали, что я не говорю по-английски, а когда узнавали, что мы все учим английский в школе, сильно удивлялись.
В жизни во Флориде была только одна проблема: там было откровенно мало возможностей для роста и развития, поэтому в 2008 году было решено переехать в Нью-Йорк. И знаете, как говорят: если вы сможете добиться чего-то в этом городе, вы сможете это везде.
— Расскажите о ваших первых впечатлениях от Нью-Йорка. Этот город все же что-то особенное, такой отдельный феномен.
— До переезда я бывала в Нью-Йорке два раза, но все равно не очень представляла, что значит не приезжать сюда туристом, а жить постоянно. Город оказался огромным, грязным, достаточно суровым, люди — грубыми по сравнению с жителями расслабленной Флориды, к которым я привыкла, тут все постоянно куда-то спешили. Это было так непохоже на то, к чему я уже привыкла, что поначалу я не могла даже до конца осознать весь масштаб изменений. Но Нью-Йорк таков, что забирает у вас ровно столько, сколько отдает: своей уникальной атмосферой, безжалостной конкуренцией и восхитительным соединением культур всего мира.
Да, поначалу пугает, например, нью-йоркское метро, очень грязное, с большим количеством бездомных и с таким запахом, который просто невозможно описать. Но здесь собраны представители всех наций, здесь, в отличие от Дестина, где я была, кажется, единственная русскоязычная, вообще никого не удивлял мой акцент и тот факт, что я приехала из Беларуси. Мне нравилось и нравится, что здесь есть все культуры — такой плавильный котел. Забавно, но мне понадобилось какое-то время, чтобы начать понимать, что говорят нью-йоркцы: они говорят очень быстро. Во Флориде все растягивают слова, говорят медленнее, никуда не торопятся и их легче понимать.
Нью-Йорк прекрасен тем, что здесь много возможностей, этот город никогда не засыпает. Я поняла, что это мой город и я обязательно буду здесь жить, еще когда впервые сюда попала туристкой. И ни минуты не пожалела, что переехала.
Я помню нашу первую квартиру, точнее, мое впечатление от нее. Во Флориде за те же деньги ты получаешь гораздо больше площади и качества жилья, здесь же поначалу приходилось довольствоваться очень и очень малым. Мой муж переехал в Нью-Йорк первым, я еще несколько месяцев заканчивала дела во Флориде, и все просила его: ну покажи мне дом! А он отмахивался, что ничего особенного и все нормально. Я прилетела ночным рейсом и не особенно что-то рассматривала, но утром поняла, что мы живем в скворечнике — другого слова для этого дома нельзя было подобрать. Мы с мужем вдвоем не могли находиться на кухне, туда помещался либо он, либо я. А спальня была настолько маленькой, что там стояла кровать, а зайти туда уже было нельзя.
И я помню момент, когда поняла, что стала «местной». Это было примерно через год жизни здесь: я шла по улице и прохожий спросил, как ему добраться куда-то. Я даже не останавливаясь и не задумываясь объяснила, и только потом до меня дошло, что город уже существует у меня в голове таким привычным образом.
— Вспоминая ваш опыт, что бы вы могли рекомендовать людям, которые рассматривают для себя вариант эмиграции и жизни в США?
— Не зацикливайтесь на комфортном для вас пространстве, пробуйте снять жилье за пределами русскоязычного комьюнити — это очень поможет вам с языком и с ассимиляцией. Я знаю многих людей, которые живут здесь по 20 лет и до сих пор не говорят на английском языке, потому что он им просто не нужен. Они живут, общаются, ходят в магазины и работают исключительно в русскоязычных районах. И никогда не стесняйтесь того, как вы говорите, не стесняйтесь акцента. От него никуда не уйти, но мне кажется, что это наоборот здорово, что он остается. Не надо стесняться акцента. Он говорит о том, что вы как минимум знаете несколько языков, акцент это не показатель вашего образования и айкью.
— Как развивалась здесь ваша карьера? Помогло и вам образование, полученное в Беларуси?
— Да, безусловно, мне удалось перезачесть некоторые предметы, когда я начала учиться. Я получила сначала диплом бакалавра, затем магистра бизнеса в США. Учеба мне нравилась, самым необычным для меня, пожалуй, было то, что студент мог сам выбирать себе занятия, которые он хочет посещать в текущем семестре, и сам составлять себе расписание.
В моей карьерной истории были взлеты и падения. Бывали времена, когда я думала, что буду ночевать в машине — до этого не дошло, к счастью, но было очень близко. Почти два года я работала на трех работах, вставала в 4 утра и заканчивала в 12 ночи. Бывало сложно, не хватало денег, но всегда было понимание, что это просто тяжелое время, оно пройдет и станет лучше. И действительно становилось все лучше. Уникальность Америки в том, что работа здесь есть всегда. Да, она не будет легкой, но вы точно всегда сможете заработать.
Я получила степень бакалавра бизнеса и финансов и начала работать в одном из крупнейших банков, потом мне предложили работу в государственном секторе, где я и работаю до сих пор. Сейчас я заместитель директора, веду свой департамент, который занимается бухгалтерским учетом и финансами. Я заканчиваю учебу и через две недели получаю степень магистра, чтобы продвинуться дальше по карьерной лестнице.
Мне потребовалось время и много усилий, чтобы достичь того, что у меня есть сейчас. Часто при приеме на работу люди думали, что раз я говорю с акцентом, то и думаю я тоже с акцентом, понимаете? Что я не смогу переключиться, что у меня много каких-то странных установок и т.д. Мне пришлось тяжело поработать, чтобы доказать, что я ничем не хуже американцев.
— Как обстоят дела с карьерой для женщин? Сталкивались ли вы с предвзятым отношением?
— Знаете, стеклянный потолок в оплате женского труда и в развитии карьеры все еще актуальная проблема в США, но сейчас ситуация намного лучше, чем даже 10 лет назад. Существует множество программ, посвященных женскому лидерству, развитию, взаимопомощи. Определенно, ситуация здесь отличается от Беларуси, где можно публично заявить, что место женщины — на кухне.
Еще 10 лет назад женщины реально постоянно упирались в этот стеклянный потолок, сейчас этого все меньше и меньше. В своей практике я вижу гораздо больше женщин, которые управляют огромными департаментами, они стоят у власти, они добились очень многого, и эти женщины своим примером и активностью тянут за собой других женщин. Они устраивают разные организации по помощи, курсы развития и т.д.
Встречаю ли я шовинизм? Разумеется, это невозможно искоренить быстро. Самое непонятное для меня, когда такие мысли слышишь от женщин. Я не могу понять, когда женщина говорит, что лучше бы мужчина, а не женщина, управлял департаментом. Почему? И никогда у них нету нормального ответа, аргументов. Видимо, это из области эмоционального восприятия, каких-то ценностей, которые в детстве привили родители.
Еще мне очень нравится, что у отца тоже есть декретный отпуск, это обалденный прогресс, ведь это не только женская работа — растить ребенка, водить к врачу на прививки, в садик, брать больничный. Это равенство меня очень устраивает.
— Раз мы заговорили о мужьях и детях, расскажите о вашей семье.
— Мой муж американец. Мы познакомились через год после моего приезда и до сих пор вместе. На момент нашего знакомства он служил в ВВС и, думаю, меня прежде всего покорила его форма (шучу, конечно). Что касается его семьи, то поначалу они настороженно отнеслись ко мне, но постепенно оттаяли, когда поняли, что мне от него ничего не нужно, кроме него самого. Семья у моего мужа большая: многочисленные дядюшки, тетушки, двоюродные братья и сестры. У него трое братьев и когда они вместе — это не так просто вынести неподготовленному человеку. Это такой зоопарк, очень громко, очень шумно, все друг друга обсуждают — и я их обожаю.
Нашей дочери 12 лет. У меня не было другого опыта беременности и родов, мне не с чем сравнивать. Все было здорово, помню, моя мама была в ужасе, когда узнала, что мужа пустили в родильную палату в верхней одежде. У меня было два месяца оплаченного отпуска по беременности и родам, но потом я еще на год осталась дома, чтобы и побыть с ребенком, и доучиться — я тогда получала степень бакалавра. К слову потом, когда я ходила по собеседованиям в поисках новой работы, на меня очень странно смотрели в связи этим годом, проведенным дома. Для многих работодателей это был такой негативный звоночек. Я вроде как не просто так сидела дома, я была с ребенком и заканчивала учебу, но это вообще никого не волновало.
В 14 месяцев мы отдали дочь в детский сад. Разумеется, это было очень сложно — решиться отдать такого маленького ребенка, но что делать, так здесь поступают все. Да, здесь очень рано отдают детей в сады и они рано идут в школу, думаю, для них это тяжело, но как есть так есть. С другой стороны, здесь очень пекутся о безопасности детей, до 13 лет их вообще нельзя оставлять одних. Недавно нам надо было в магазин, а наша дочь не хотела ехать с нами. Я предложила мужу оставить ее дома на час. Он был просто шокирован: как, ей же еще только 11! Я со смехом к этому отношусь, потому что в 6 лет сама ходила в школу, ездила на автобусе и грела себе обед. Я сказала мужу, что мы найдем ее через час в том же положении, что и оставим — за телефоном, она даже не заметит, что мы ушли. Но мы, конечно, все же взяли ее с собой.
— Вы как-то обсуждаете в семье, с друзьями последние события в Беларуси?
— Да, разумеется. Сначала американцам все-таки нужно было объяснить, что Беларусь — это не Россия. Все знают Россию и Украину, а Беларусь где-то терялась. Но сейчас Беларусь присутствует в новостной повестке, появилось много информации. Самое интересное, что сейчас американцы уже сами присылают какие-то новости, статьи, все особенно активно обсуждали задержания спортсменов. Они очень поддерживают и вовлекаются, пытаются понять, что происходит, подписывают петиции в Сенат или органы ООН. Для людей здесь дико, что кто-то может находиться 26 лет у власти, что людей могут просто так хватать во дворах, избивать, убивать, сажать в тюрьмы, а официальные власти это отрицают.
Я обсуждаю с дочкой и мужем все происходящее, у мужа постоянно круглые глаза, когда он читает новости, когда я показываю ему какие-то видео с мирных демонстраций, он не верит, то такое вообще может быть, и что можно так поступать с людьми. Он, кстати, носит защитную маску с «Погоней» в знак солидарности.
— А как вы относитесь к последним американским протестам, как вы видите все происходящее изнутри?
— Мне кажется, эти протесты возникли после прохождений некой точки кипения. Все происходящее в последние 4 года больше невозможно было терпеть. Я поддерживаю людей, которые борются за свои права. К сожалению, расовая дискриминация — это часть американской истории, некрасивая ее часть, и до конца мы эту страницу еще не перевернули. Я поддерживаю протесты и движение BlackLivesMatter, потому что мы живем в 21 веке и в стране, которая достигла очень многого, но та дискриминация, с которой сталкивается огромная часть населения этой страны — это ненормально.
Есть люди, которые до сих пор считают или делают вид, что никакой дискриминации нет. Мне кажется, это сложно принять и понять, если ты сам никогда не был на месте дискриминируемого меньшинства, не был жертвой расизма. Сложно понять глубину этого раскола, не находясь внутри, и проще делать вид, что ничего не происходит. Да, позиция «моя хата с краю» здесь тоже встречается.
— Вы голосовали в этом году?
— Да, я голосую всегда, я вожу с собой дочку, для меня это очень важно. Как только я получила гражданство, мой первый поход был избирательный участок! Что касается самих выборов как процедуры, вынося за скобки содержание политических программ Трампа и Байдена, то это то, как должны проходить честные демократические выборы. Как близко по количеству голосов идут друг к другу кандидаты, опережает то один, то другой — мы видим, что голоса избирателей действительно имеют силу, и что их действительно считают, до последнего непонятно, кто же победил. То же самое было в прошлые выборы, когда борьба шла между Хиллари Клинтон и Трампом. Для меня это очень важно и это пример настоящих выборов, таких, какими они должны быть в демократической стране.
— Из нашего разговора очень чувствуется, что вам действительно очень нравится жизнь здесь. Вы сейчас, через 15 лет, уже считаете себя американкой?
— Все мои русскоязычные друзья говорят, что я очень американизированная. Возможно, потому, что большинство из них вышли замуж и женились на таких же русскоязычных эмигрантах. А я вышла замуж за американца. Я не слушаю русскую музыку, не читаю русские новости. Когда мы познакомились с мужем, я очень быстро втянулась в его культуру и семью, потому что у меня тут никого не было и без родственников и родных было очень тяжело. Да, я считаю себя в большей степени американкой. Хотя американские друзья говорят, что я до сих пор totally russian ("абсолютно русская"). Я всегда прихожу в гости с полными руками еды и подарков, я всегда снимаю обувь, когда захожу в чей-то дом, я спорю о том, что американский футбол это не футбол, а еще мерзну под кондиционерами. А они удивляются, как мне может быть холодно, ведь я из Беларуси — как будто это Сибирь.
При этом я очень горжусь тем, что навсегда останусь эмигранткой, первым эмигрантским поколением. Это у меня есть, этого у меня не отнимешь и моя культура, мои традиции, которые я сохранила, мои привычки — это моя опора и сила. Моя дочка сейчас заинтересовалась русской и белорусской историей и захотела начать учить язык. И у нее это получается просто удивительно легко. Вчера был забавный случай: у нее был очередной урок по языку, и одно из новых слов, которые разбирали на уроке, было слово vodka. Да, в детском языковом приложении. Тяжело американцами уходить от vodki и babushki.
Еще смешно, но здесь я полюбила рыбачить, хотя раньше всегда считала, что это самое отвратительное хобби и трата времени. Оказалось, что это так терапевтично и невероятно расслабляет. Я подсадила на это даже свою маму и сестру, когда она приезжает, мы всегда ходим на рыбалку.
— Какие основные плюсы жизни в США вы видите сейчас для себя и своей семьи?
— Я живу в демократической стране и сейчас, на контрасте с Беларусью, это особенно отчетливо и ценно. У меня есть перспективы карьерного роста. Также для меня важно, что мой ребенок растет в стране, в которой, со всеми ее проблемами и недостатками, уважаются права человека и элементарные свободы. Мне важно, что у моего ребенка есть возможность стать тем, кем она хочет быть. Мне не нужно волноваться, если она будет немножко другой, если она выберет в будущем любить кого-то, кого не всем привычно — и на нее не будут смотреть как-то не так. Мне важно, чтобы она стала тем, кем хочет, и наслаждалась свободой, которая ей дана с рождения.
— Сегодня у вас День благодарения (мы говорили с Ольгой 26 ноября). Расскажите, как вы его проведете?
— В этом году из-за пандемии в Нью-Йорке нельзя собираться больше 10 человек, поэтому в этом году мы будем праздновать только своей семьей, возможно, будет еще один гость. Но обычно День благодарения это большой, хороший праздник, когда вся семья и друзья собираются вместе. Как правило, мы ходим в гости к близким друзьям, собирается 20−30 человек, все происходит очень шумно и весело. Мужчины готовят индейку, у каждой семьи есть свои традиционные блюда, каждый приносит что-то свое и можно попробовать традиционные блюда разных стран и регионов. Я часто приношу «Оливье», но никогда не стоит приносить и пытаться предложить американцам холодец — это блюдо просто культурный шок для них!
На следующий день, в пятницу, у многих выходной, поэтому все засиживаются долго и поздно ложатся спать. Днем обязательно все смотрят традиционный парад, который проходит в центре Нью-Йорка (Macy's Thanksgiving Day Parade).
В конце парада появляется Санта, маленькие дети обычно очень счастливы. И это такой знак, что пора готовиться к главному празднику. Поэтому в пятницу все достают из подвалов игрушки и украшения, распутывают гирлянды и в выходные после Дня благодарения занимаются украшением домов, ставят елки — скоро Рождество.
