«Зарплата 1700 долларов, за квартиру не платим». Белорусы о том, как преподают иностранный язык в Китае
В интернете не сложно «нагуглить» объявления с предложением поработать учителем английского в Китае. Молодые люди, которые не привыкли сидеть на месте, охотно хватаются за такой вариант. «Плюшек», пишут, в этом деле немало — хорошая зарплата, бесплатное жилье. О минусах — ни слова. Белоруски, которые преподают и преподавали иностранный в Поднебесной, рассказали TUT.BY об особенностях данной работы.
В ноябре 2018-го минчанка Анастасия вернулась из Китая, где семь месяцев преподавала английский. Работу нашла в соцсетях. Просматривала тематические группы в «ВКонтакте» и в одной из них увидела интересное объявление. Его оставила украинка, которая вела иностранный в частной языковой школе.
— На ее странице были снимки с детьми, фото с уроков, поэтому недоверия она не вызывала, — вспоминает Настя, с чего все началось. — Мы списались. Оказалось, некоторые школы не хотят платить агентам, которые подбирают педагогов-иностранцев, и они просят своих сотрудников поискать кандидатов среди знакомых или друзей. Если получается, этому сотруднику доплачивают долларов 500 премии.
Новая знакомая попросила у белоруски записать двухминутный ролик-презентацию. В нем следовало рассказать о себе и показать свои навыки работы с детьми.
— Я училась в педе на психолога, но университет не закончила. Думала, раз нет высшего образования, меня не возьмут, но, как оказалось, диплом в этой работе не важен, — рассказывает собеседница. — Администрацию школы интересовал только беглый английский и симпатичное лицо. Китайцы считают, что учить иностранный на слух лучше и проще, поэтому набирают в свои школы носителей языка. К тому же, у них есть пунктик про внешность. Если твоего ребенка учит, например, европеец — это считается статусно. Родители любят фотографировать детей с такими педагогами, выкладывать фото в соцсети: мол, посмотрите, мы можем себе это позволить.
Из наблюдений Насти, чаще всего на работу приглашали невысоких светловолосых девушек. В ее школе знать английский идеально не требовали. Уровень запрашивали выше среднего.
— У меня был знакомый путешественник, который ну очень плохо говорил по-английски. Он разослал десяток резюме, и в один из садиков его взяли. Причем, с зарплатой почти как у меня. Думаю, здесь все зависит от школы или сада.
На видеорезюме Насти ответили через два дня. Сказали: «Вы подходите» — и попросили приехать как можно быстрее. Спешка объяснялась тем, что в школе набрали новых учеников, и им срочно требовался учитель. Девушка прилетела через три недели. Ее уже ждало несколько групп, в них дети от 3 до 12 лет.
— Документы для работы я делала сама, — вспоминает собеседница. — По закону, преподавать английский в языковых школах могут только носители языка (некоторые блогеры рассказывают, что кандидату нужен сертификат TESOL, который позволяет преподавать английский в любой стране. — Прим. TUT.BY). Это, например, жители Канады, США, Англии. Поэтому оформить рабочую визу я не могла. Сделала бизнес-визу. Работодатели обещали, что через несколько месяцев помогут оформить документы на работу, но этого не произошло.
Перед отъездом Насте прислали контракт на английском. Условия были хорошие. Работа пять дней в неделю. В день максимум четыре урока по 1,5 часа. Первый месяц зарплата была чуть больше 1000 долларов, к четвертому и дальше доходила до 1500. Плюс школа снимала для девушки «полуторку».
— В школе работало три иностранца: я, парень из России и украинка. Все обещания, кроме рабочей визы, наши директора исполнили, — продолжает собеседница. — В какой-то момент мы стали давить на них, чтобы нам сделали хотя бы регистрацию. Руководство вроде взялось за дело. Рассказывали, что ходили в полицию, там им ответили: город у нас маленький (население два миллиона человек. — Прим. TUT.BY), иностранцы тут бывают редко, поэтому специалисты не знают, как их оформлять. Вот только обманывали они или говорили правду, мне не известно.
На случай, если остановит полиция и спросит документы, Анастасия напечатала стопку визиток. В них указала, что якобы занимает продажей чая. Но за семь месяцев такая подстраховка так ни разу и не пригодились.
— У нас была очень уважаемая школа, — говорит девушка. — Ее владелица — дочь одного из богатейших людей города. К нам ходили дети некоторых полицейских и нас не трогали.
Тем не менее родителям Анастасию попросили представляться американкой. «Ты ж понимаешь, — объяснили, — школе нужно привлекать клиентов. К тому же, чем больше детей, тем выше и у тебя зарплата».
— Нас с ребятами просили не разговаривать между собой по-русски. Вдруг кто-то увидит, а слухи расходятся быстро.
Атмосфера в коллективе была комфортной. Администрация возила учителей на экскурсии, на большие праздники каждому вручали корзину с продуктами.
— Наша школа работала по франшизе. К занятиям каждому выдали планы уроков, где был прописан каждый чих, — вспоминает девушка. — Но детям они оказались настолько неинтересны, что мы с ребятами все придумывали сами. Из-за этого первые два месяца работы было столько, что голову от книги некогда было поднять.
Уроки педагоги проводили в паре с китайским учителем. Вот только зарплата местным полагалась раза в три меньше. Это вызывало небольшой дискомфорт, поэтому тему оплаты старались не поднимать.
— Мы угощали своих напарников обедами, если вместе ехали в другой город, платили за бензин. В общем, старались не наглеть, — шутит собеседница. — Кстати, у носителей языка, например, канадцев зарплата в таких центрах доходит до 4000−5000 тысяч долларов. В основном они работают в мегаполисах — Пекине или Шанхае. В городе вроде нашего позволить себе подобного педагога не могут.
Анастасия жила на севере Китая. В их городе было две языковые школы. У конкурентов преподавало два иностранца из ЮАР. Других учителей из Беларуси она не встречала.
— Часто на такую работу соглашаются румыны, поляки, — вспоминает собеседница. — В общем, европейцы, для которых 1500 долларов — это хорошие деньги.
К зиме 2018-го Анастасия приехала в Беларусь оформлять новую бизнес-визу и больше в Китай не вернулась.
— Мне писали из школы, спрашивали, когда я приеду, предлагали прибавку к зарплате, но я соврала, что мне не дали визу, — говорит, как есть, девушка. — Над нашим городом часто нависал смог. Из-за этого у меня начались проблемы со здоровьем. Все время болела голова, насморк, опухала носоглотка. Думала, акклиматизируюсь, и оно пройдет. Но за семь месяцев ничего не изменилось. Когда вернулась в Беларусь, поняла, что значит чувствовать себя здоровой, и передумала уезжать. Сейчас планирую подыскать место учителя в южном Китае. Там меньше производств, и получше с экологией. Все-таки работа эта интересная, и мне бы хотелось продолжить преподавать.
«Знала: раз я не native speaker, преподавать легально не смогу»
По образованию Ксения экономист. Работала бухгалтером на заводе, потом бариста, а, когда все надоело, воспользовалась предложением друга друзей — и отправилась в Китай преподавать английский. Здесь она уже второй год.
— Английский я учила в школе и пять лет в университете, поэтому уровень у меня хороший, — рассказывает девушка. — Знакомый, который рассказал о работе в Китае, сам здесь преподавал. Предложил записать видеопредставление, затем передал его агенту, и уже агент искал мне работу.
На то, что место найдется, девушка особо не рассчитывала, но предложения «посыпались» уже на следующий день. За неделю белоруска определилась с центром, условия которого ей больше всего понравились, прошла видеособеседование и стала готовить документы. Покупать билеты и делать визу пришлось за свой счет.
— Я знала: раз я не native speaker, преподавать легально не смогу, — говорит собеседница. — Но ребята, которые работают учителями, рассказывали, что нелегалов в тренинг-центрах проверяют не часто, поэтому неприятностей быть не должно. В общем, за это я не переживала и сделала бизнес-визу. Большей проблемой было найти деньги на билет и первое время жизни в Китае.
Билет от Москвы до Пекина стоил 220 долларов. Еще 300 долларов Ксения взяла с собой на жизнь. Для подстраховки упаковала в чемодан гречку и овсянку. В столице ее никто не встречал. Пока она доехала до касс, билеты на поезд до нужно города уже разобрали. В 22.00 вокзал закрылся, и до 6 утра пришлось сидеть на улице.
— Никто из людей, к которым я подходила, не знал английский и не мог помочь, — сейчас эту ситуацию собеседница описывает с улыбкой. — Утром я купила билет и добралась до нужного города.
На этом приключения закончились и началась работа. Работодатели сняли для белоруски квартиру-студию и предложили годовой контракт на 40 рабочих часов в неделю. Из них 25 часов — это уроки с детьми, 15 — время для подготовки.
— В центре я прошла двухнедельный тренинг по работе с детьми и приступила к занятиям. Сейчас в будни рабочий день у меня с 14.00 до 21.00, в субботу-воскресенье — с 10.00 до 20.00, — описывает свой график девушка. — Преподаю у деток 3−8 лет. Уроки мы проводим в паре с местным учителем. Китайского я почти не знаю, поэтому он помогает мне налаживать диалог с детьми и следить за порядком. Если, например, ребята шумят, в его обязанности входит их успокоить. Я не должна на это отвлекаться. Зарплата у меня 1700 долларов в месяц. За квартиру платить не нужно, только коммуналку. Это очень хорошие условия, они и держат.
После первого года работы Ксении дали отпуск — «три или четыре дня». Больничного в течение года у нее не было. Болела она лишь раз, но даже с температурой нужно было идти на урок.
Родителям учеников Ксению представляют как девушку из Канады. Белоруска не скрывает: выглядит это не очень правдоподобно, ведь она не знает французского, но мамы и папы верят.
— Почему? Не знаю, думаю, они просто хотят, чтобы их дети выучили английский, и не важно, кто его будет преподавать, — рассуждает собеседница. — Родители большинства учеников английского не знают, поэтому мы общаемся через локального учителя. С ними я стараюсь не обсуждать свою национальность, но, если они вдруг спрашивают что-то про Канаду, подыгрываю.
В центре педагогов-иностранцев предупредили: если придет проверка, которая занимается нелегалами, они должны бежать куда глаза глядя.
— Иначе, нас могут забрать в полицейский участок, — продолжает девушка. — Если честно, не знаю, как проверяющие выбирают центры, где бывают. Сколько я работаю, к нам ни разу не приходили. Мою подругу, которая работает в другой школе, с коллегами-иностранцами однажды так забрали. Но, когда школа заплатила за них штраф, их отпустили, и они продолжили вести уроки. Хотя, думаю, за такое могут и депортировать.
В планах Ксении в этом году уехать из Китая. На вопрос почему, отвечает просто: скучает по родным. Говорит, когда между вами тысячи километров и пять часов разницы, поддерживать связь сложно.
— Китайцы — люди специфические, никогда не знаешь, что у них на уме, поэтому друзей среди них у меня не появилось, — рассказывает девушка. — Выезжать в какие-то другие города времени особо нет, поэтому я только работаю и не получаю никакого удовольствия от жизни. Думаю, в ближайшее время вернусь в Беларусь. Возможно, когда получу на родине первую зарплату, пожалею, но так я буду рядом с родителями. Да и никто же не запрещает мне, если захочу, снова вернуться в Китай.
