«Из тюрьмы под Хайфой не хотелось выходить». Белорус о жизни в Израиле и дезертирстве из армии
«Когда я только устроился работать в охранную фирму, как раз началась вторая интифада. Я еще не успел получить разрешение на оружие: на него требовалось несколько недель. Дали газовый пистолет, посадили на краю поселения. Сказали: если будут идти арабы, должен их остановить. Хорошо, что так и не пришлось стрелять», — вспоминает Алексей Дубровский. За свою жизнь он успел пожить в четырех странах — Беларуси, Мексике, Израиле и Франции — и сменить несколько профессий. Последние несколько лет он создает необычные композиции из гаек. Его работы находятся в частных коллекциях в США, Англии, Израиле, Франции, России и других странах. О своих приключениях и творчестве Алексей Дубровский рассказал TUT.BY.
«У мексиканцев — большие семьи. 12−14 детей — норма»
Алексей родился в 1972-м в Минске. Жил на улице Славинского, окончил школу, поступил в институт. А потом «заболел» Мексикой и решил круто изменить свою жизнь.
— В 90-е годы в самиздате стали появляться книги Кастанеды. Я зачитывался, буквально жил ими. После Кастанеды в моей голове поселилась Мексика. Хотел попасть туда любой ценой. В 1993-м окончил Минский радиотехнический институт (сейчас БГУИР. — Прим. TUT.BY) и решил, что пора действовать. Мне казалось, что лететь в Мексику проще всего из Израиля (тогда в Мексику на месяц можно было отправиться без визы. — Прим. TUT.BY). В Баку купил советский загранпаспорт, который тогда еще действовал, и турпутевку: у нас его было сделать сложнее, а там только плати деньги — и документ твой.
Прилетел в Израиль и решил поменять свой статус, закрепиться. Обратился к властям, а мне ответили: «Даже не пытайся, ничего у тебя не выйдет». В свидетельстве о рождении никакой еврейской линии у меня не прослеживалось: мама — русская, отец — белорус. Я не сдавался, говорю: проверьте, у моей бабушки фамилия Шендель. Они все проверили, сказали, что такое родство подходит. Как же я удивился! У нас в семье считали, что это немецкие корни.
В Израиле Алексея призвали в армию. Вскоре он написал заявление, что ему нужно вернуться в Беларусь: приврал, что умер дедушка. Белорусу дали отпуск на пару недель, а он сел в самолет и улетел в Мексику.
— У меня был телефон знакомого моего отчима, но трубку никто не поднимал. Решил, что буду жить в гостинице, пока деньги не закончатся, и каждый день звонить этому человеку. И в один прекрасный день по телефону ответили. Оказалось, что этот человек только вернулся из Франции, поэтому до него было не дозвониться. Пригласил меня на свое ранчо, дал работу. Следующий год я прожил у него в семье, где меня приняли, как сына.
Какие впечатления у Алексея остались от Мексики?
— У местных жителей большие семьи: 12−14 детей — норма. И все разные. Кто-то рванул в Америку. Кто-то живет, как получается. Меня очень пугали Мексикой. Мол, страшно ходить по улицам, тебя ограбят, но ничего такого не произошло. Там очень много верующих.
После года в жизни в Мексике у Алексея появились проблемы со здоровьем. Острая еда и алкоголь (брага из кактусов, которую пили на ранчо) дали о себе знать. Обследование показало, что лечение будет стоить в районе 20 тысяч долларов. Тогда Алексей понял, что не сможет его оплатить и нужно лететь на родину. В Беларуси Алексей поправил здоровье: занялся лечебным голоданием. Затем решил вернуться в Израиль.
«Сразу после приземления в аэропорту на меня надели наручники. В Израиле я несколько лет числился в военных дезертирах»
— В Израиле я продолжил службу в армии, но снова долго не выдержал. Ради смеха сказал, что у меня умер тот же самый дедушка. Мне дали еще одно разрешение на выезд из страны на неделю. Прилетел в Минск, а отсюда отправился к матери во Францию. Там обучался кузнечному мастерству у отчима. Работал и жил то во Франции, то в Беларуси.
Прошло несколько лет — и Алексея снова потянуло в Израиль.
— К тому времени мой израильский паспорт закончился. Пришел в посольство, а мне ответили, что из-за проблем с армией могут продлить паспорт на месяц, остальные вопросы смогу решить только на месте в Израиле.
Если в первый раз после моего побега из армии все обошлось без проблем, то в этот раз все пошло по другому сценарию. Сразу после приземления в аэропорту имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве на меня надели наручники. Оказалось, я несколько лет числился в дезертирах. Задержание проходило очень культурно, вежливо. Полиция сказала: «Извини, у нас такие правила». На суде всплыло, что я два раза ездил хоронить одного и того же дедушку. Суд назначил мне полгода армейской тюрьмы.
По словам белоруса, заключение в армейской тюрьме — это не уголовное, а дисциплинарное наказание.
— Информация о заключении никуда не подается и никак не влияет на дальнейшую жизнь человека. В армейской тюрьме сидят люди разных возрастов: и стар и млад. Сидят там даже те, кто лет двадцать назад отслужил, но потом не прошел «милуим» (служба в резерве в Израиле. — Прим. TUT.BY). Эти люди прошли срочную службу, а потом должны каждый год проходить сборы. Сначала они длятся по месяцу каждый год, а потом постепенно к сорока годам уменьшаются до одного дня. И если человек пропускает «милуим», то это фиксируется в базе. Потом, например, человек обращается в больницу — и выясняется, что у него не пройдена служба. Дальше его помещают в тюрьму на неделю-две для профилактики. Поэтому в армейской тюрьме находятся очень разные люди. Полгода армейской тюрьмы, которые получил я, для них невероятный срок. Каждое утро на построении проходит перекличка, называют фамилию и дату, когда заключенный будет освобожден. Когда звучала фамилия Дубровский, весь строй гудел: «Ну ничего себе! Как он получил такой срок?».
«В тюрьме учительница преподавала мне иврит»
Сначала Алексея привезли в «четверку» — военную тюрьму в Ришон-ле-Ционе, пригороде Тель-Авива.
— Самым сложным было то, что я не знал языка. И в первые же дни получил дополнительный срок за неподчинение. Командующий что-то приказывает тебе, а ты ни слова не понимаешь. Строй, конечно, смеялся надо мной, переводили: «Тебе еще два дня», «Еще два дня». Но в тюрьме язык быстро учится. Первая фраза, которую я выучил на иврите, — «я хочу в туалет». Представляете, в тюрьме за мной закрепили учительницу, и она приходила преподавать мне язык.
Тюрьма похожа на армейский лагерь или лагерь бойскаутов. Питание тоже армейское. Готовят на одной и той же кухне: за стеной — армейская столовая, а с нашей стороны — тюремная. Условия содержания тоже очень достойные. В тюремном дворе красивые клумбы, растут кактусы, пальмы. Красота! Верующим в тюрьме послабление: вместо работы им разрешают посещать синагогу. Поразило, что все относятся к тебе с пониманием и уважением, никакой дедовщины и в помине не было. Зимой очень нужна теплая одежда. Разрешены вещи только зеленого цвета. Те, кто раньше освободился из тюрьмы, оставляли мне свою одежду. Так у меня появились и штаны, и кальсоны, и байка, и полотенца.
После трех месяцев Алексея перевели в другую тюрьму — «шестерку» — на севере страны под Атлитом, недалеко от Хайфы.
— Конечно, не совсем приятно переезжать, ведь уже привыкаешь и к месту, и к людям. Но я всегда говорил себе: зато интересно, что будет дальше. Тюрьма была в очень красивом месте: сзади море, впереди горы — сиди и наслаждайся жизнью. Один раз был пожар, нас всех вывели из тюрьмы, мы без охраны пережидали, когда можно будет вернуться. Из такой тюрьмы никто не убегает: за побег автоматом добавляют еще два года. Опять же условия в тюрьме хорошие, на праздники заключенных отпускают домой. Например, когда государству Израиль исполнялось 50 лет (в 1998 году. — Прим. TUT.BY), нас отпустили на три дня. Все разъехались, а я остался в тюрьме. Мне некуда было идти.
Дела заключенных часто пересматривают. Тем, у кого большие сроки, как было у меня, дают амнистию. Мне скостили больше месяца. Когда срок заключения подошел к концу, я даже не хотел оттуда уходить. Мне сказали, что не могут оставить меня даже на пару дней, иначе я могу потом их засудить. При освобождении начальник тюрьмы спрашивал, есть ли у нас к ним претензии. Мы говорим, что хотелось бы вставать позже, а не в пять утра. А он нам отвечает: «Ну извините, если мы вам сделаем, что и вставать попозже, это уже будет не тюрьма, совсем никакого наказания не останется».
После освобождения Алексей Дубровский отслужил положенный срок в армии.
— В 27 лет меня уже списали в запас. Хотя я мог продолжать карьеру — у меня был очень высокий медицинский профиль (условная числовая оценка степени пригодности человека к военной службе по 100-балльной системе, принятая в Армии обороны Израиля. Наш собеседник годен к службе в любом подразделении. — Прим. TUT.BY), высшее образование, знание нескольких языков, здоровье хорошее (пришло в норму после Мексики). Но я понимал, что армия — это не мое.
«Так взрывы же не у нас! Это далеко, в двух километрах»
После тюрьмы Алексей так полюбил Израиль, что стал приезжать туда каждый год на шесть месяцев.
— Жил в городе Кфар-Сава. Охранная фирма, в которую я устроился, сделала мне разрешение на работу. Им было выгодно, чтобы я работал полгода, а потом устраивался снова. В Израиле есть такое понятие, как «квиют», «постоянство». Если бы я проработал целый год, то фирме пришлось бы платить мне и отпускные, и оздоровительные, нести другие обязательства.
Жил я достаточно скромно, снимал комнату в трехкомнатной квартире с соседями, зарплаты мне хватало. Каждые полгода возвращался в Беларусь. Тогда же успевал еще слетать подработать кузнецом во Францию. В 2000-е годы цены на жилье в Минске были низкие: по 300 долларов за квадратный метр. Так у меня получилось купить свою первую квартиру.
По словам нашего собеседника, в Израиле жить не так опасно, как кажется.
— Люди ко всему привыкают. Когда началась вторая интифада (вооруженная борьба палестинских арабов за восстановление государства Палестина. — Прим. TUT.BY), на севере страны были взрывы. Я позвонил другу, чтобы узнать, в порядке ли он. А он мне отвечает: «Так это же не у нас! Это далеко, в двух километрах». То есть люди настолько привыкли, что два километра — это уже далеко, никакой опасности для них. В Израиле все разделено: армия воюет, остальные работают, заняты своими делами.
Когда я только устроился работать в охранную фирму и еще не получил разрешения на оружие, как раз началась интифада. Мне дали газовый пистолет, посадили на краю поселения. Сказали: если будут идти арабы, должен их остановить. Хорошо, что так и не пришлось стрелять. Стараюсь никогда не вмешиваться в политику. Понимаю, что в любой стране я только гость.
«Варю гайка к гайке как сумасшедший целыми днями, но до конца не знаю, как выйдет»
Семьи у Алексея тогда не было, поэтому у него получалось жить в разъездах. Полгода — в Израиле, полгода — в Беларуси и Франции:
— Мой отчим Жан Гостю был кузнецом, художником по металлу. Когда я ездил к ним в гости, учился и подрабатывал у него в мастерской. В 2010-м году отчим умер, а его заказчики стали приходить ко мне. Во Франции люди очень ценят ручную работу и готовы за нее платить.
У нас такая психология: что ни сделаешь, всем кажется, что слишком дорого. А у них все по-другому. Заказали у меня четыре решетки. Я прикинул, что на каждую день-полтора уйдет, сказал: 200 евро за каждую. Заказчики возмутились: «Ты почему такую маленькую цену называешь?! Мы заплатим по 500 евро за каждую. Ты не волнуйся, твой отчим Жан сказал бы платить по 1000 евро, и мы торговались бы с ним до 500». Так, за неделю я заработал 2000 евро.
Во Франции я сделал очень много кованых работ: решетки, ворота, перила для лестниц. Для одной художницы комиксов сделал перила с ее портретом. У меня появилось желание заниматься скульптурой. Заинтересовала структура сот: они, как паркет, хорошо заполняют пространство, плотно прилегают друг к другу, между ними не остается просветов.
Когда наш собеседник познакомился с будущей женой Ксенией, то стал больше бывать в Беларуси. А когда появился ребенок, стал жить тут постоянно.
— Жизнь в любой новой стране — это как запах: сначала ты ярко чувствуешь его, тебе непривычно, а потом приживаешься, окунаешься в повседневные дела, работу, быт и уже не замечаешь. Многие считают, что переезд в другую страну сразу изменит их жизнь в лучшую сторону. Мне кажется, что человек должен создавать себе настроение своим силами, внутренними ресурсами, вызывать у себя интерес ко всему вокруг — называю это «зажигать лампочку». Тогда ему везде будет хорошо жить.
Белорусы сильно отличаются от других наций. По ментальности мы спокойные и терпеливые — это наш большой плюс, и в то же время большой минус. Как в поговорке: «смазывают колесо, которое скрипит». С одной стороны, «скрипеть», стонать, воевать — это не очень хорошо. С другой стороны, если не «скрипеть», то тоже ничего не поменяется, не будет никакого прогресса. А вообще в Минске всегда хорошо, очень спокойно. И когда учился в школе, и сейчас гулять по вечерам очень безопасно.
Вернувшись в Минск, Алексей решил работать скульптором.
— Первое, что попробовал сделать из гаек, — свое лицо. Потом — лицо Ксении. Затем стал добавлять затылок, грудь, усложнять композицию. Получались бюсты. На изготовление бюста может уйти месяц работы, на портрет — недели две. В соцсетях у меня несколько тысяч подписчиков, многие просят научить их. А как? У меня нет никакого секрета. На бумаге ничего не зарисовываю, держу все в голове. Варю гайка к гайке как сумасшедший целыми днями, даже до конца не знаю, как все выйдет. Если делаю чей-то портрет, то беру фотографию, распечатываю ее, вешаю на стену и по ней варю.
За четыре года мастер продал около 50 работ. Алексей рассказывает, что в среднем нового хозяина находит одна работа в месяц.
— Бывает, что сразу продам по две-три работы, а потом пару месяцев затишье.
Работы Алексея выставлены в художественных галереях «Арт Хаус» в ТРЦ Dana Mall и «Мастацтва» на проспекте Независимости недалеко от Главпочтамта. Но в основном покупают через интернет:
— Сейчас это основная моя работа. Если появляются какие-то другие, то я и за них берусь. Например, мой друг ставит двери, а я ему помогаю. Бывает, что так зарабатываю даже больше, чем творчеством. Но творчество — это то, что мне действительно нравится, то к чему меня тянет. Чтобы цены на фигуры пошли вверх, нужно чтобы ими заинтересовались коллекционеры. Надеюсь, что это все произойдет при моей жизни.
Сколько стоят работы Дубровского?
— Бюсты стоят в районе 1500 долларов, лица — 500−600 долларов. Цена зависит не только от времени работы, но и интереса, востребованности. Один раз у меня был крупный заказ из Англии: десять черепов с сигаретой. Эти работы так и называются: «Курение убивает». Директор расставил их в курилке офиса. Но самые дорогие свои работы я не продаю. «Боба Марли», «Спасителя мира» не отдам даже за три-четыре тысячи долларов. Надеюсь, что у меня будет выставка, где смогу их представить.
Самое сложное в работе — придумать идею. Например, Алексей показывает пасхальное яйцо с драконом. Есть в его работах и израильская тема. Когда-то он покупал хамсы (защитный амулет в форме открытой ладони. — Прим. TUT.BY) в аэропортах, а потом сделал и свою хамсу.
— В искусстве я не разбираюсь. Не слежу за знаменитыми скульпторами. Мы с отчимом часто ездили по Европе, ходили по музеям и замкам. Наверное, тогда у меня появился какой-то художественный вкус. Но ни рисовать, ни лепить я не умею. Все приходит с опытом. Постепенно методом проб и ошибок я уже стал понимать, какой должен быть нос, разрез глаз, черты лица. Прислушиваюсь к своим заказчикам: один клиент хотел, чтобы вообще не было видно сварки, другой, чтобы работа была покрыта ржавчиной.
Алексей рассказывает, что семья его очень поддерживает и старается помогать ему советами, а сын Артем любит рассматривать скульптуры:
— Если что-то переставишь или новое сделаешь, то ребенок сразу все подмечает. Ему почти три года. В работах он узнает и мои черты, и черты моей жены. Мне кажется, это хорошо развивает его образное мышление. У нас дома нет ни компьютера, ни телевизора. Мы с женой стараемся давать ему больше живого общения, книжки ему читать. Конечно, ни телефоны, ни гаджеты не пройдут мимо него, но пусть это случится позже.
Иван Никулин за одни выходные вызвал зависть и удачно выступил на гонках
Туристы потеряли мотивацию к путешествиям: названа причина
Взрывозащищенные электродвигатели по выгодной цене
IV этап Кубка Сибири и Урала по трековым гонкам
Центр Дентальной Имплантации в Балашихе: конкурентные преимущества
DotBig форекс: перспективы и прибыльность торговли на платформе