Телеведущая и учитель физкультуры: как дети из интерната прошли стажировку по профессии мечты
На этот Новый год семь воспитанников Сенненской школы-интерната получили в подарок возможность попробовать свои силы в профессии мечты в Минске. В рамках проекта #ярасскажудетям старшеклассники смогли пройти практику на телевидении, студии звукозаписи, в ресторане, фитнес-клубе и в Национальной Академии наук. Мы пообщались с двумя участниками проекта и узнали, о каком будущем мечтают дети из школы-интерната.
Сенно — небольшой город в Витебской области. Школа-интернат находится на окраине города, рядом — леса, большое озеро и огороды, принадлежащие интернату. Летом на них вместе с учителями работают сами воспитанники, потом урожай продают и используют в самом интернате. Сейчас зима, и вместо экскурсии по садам и огородам у нас — экскурсия по школе. Здесь мы и знакомимся с участниками проекта #ярасскажудетям еще до их поездки в Минск.
Одиннадцатиклассник Антон Столяренко рассказывает, что гостей в школе всегда много, особенно зимой.
— Мы многое делаем здесь своими руками, — рассказывает Антон. — Все украшения к Новому году делали сами. К нам приезжало руководство из райисполкома, им понравилось, как мы украсили школу, говорили, что с нашей школы все должны брать пример. Девочки в швейной мастерской шьют постельное белье, а мальчики в столярной мастерской работают на станках, мастерят из дерева.
В школе есть класс, где представлены работы воспитанников. Любой желающий может их купить и финансово помочь учреждению. Например, мягкая игрушка в виде зайчика — 3 рубля, прихватка — и того дешевле, 2 рубля.
— Еще у нас есть занятия кулинарией, где мы всем классом что-нибудь готовим, — дополняет Антона десятиклассница Катя Писарик, еще одна участница проекта. — Мы вообще все делаем вместе.
Мы просим ребят рассказать, как проходит обычный день в Сенно. Здесь все по расписанию.
— В 7.30 у нас подъем, — рассказывает Антон. — Встаем, потом идем на зарядку, завтракаем и готовимся к школе. У нас шесть уроков, занятия в школе — до 14.35. Потом у нас обед, потом у кого-то — швейка, у кого-то — столярка, у кого-то — сельхозработы, а у кого-то — отдых. И так мы чередуемся группами. Сельхозработы — это когда мы летом идем на поля сажать и собирать картошку, яблоки, морковку, потом осенью мы занимаемся переборкой урожая, который собрали. Когда у меня по расписанию отдых, я обычно просто сплю. В 17.00 я еду в город на тренировку по футболу, я играю за местную футбольную команду. Когда приезжаю с тренировки, ужинаю и делаю домашнее задание на следующий день. В 20.25 у нас линейка. На линейке мы строимся всей школой (кроме маленьких деток) и вместе с администратором обсуждаем, как прошел день и что будет завтра. В 21.30 — отбой, приходит ночная — это няня, которая смотрит за нами ночью. К старшим она тоже приходит, следит, чтобы у нас был порядок. Одиннадцатиклассники могут посидеть в телефонах до 23.00.
— Мы с девочками перед сном любим разговаривать, — добавляет Катя. — Рассказываем друг другу о планах на будущее — кто кем хочет стать, чего хочет добиться. Делимся друг с другом самым сокровенным.
— А мальчики о чем говорят перед сном?
— Мальчики сидят в телефонах, — признается Антон. — Иногда я зависаю в социальных сетях, иногда смотрю какие-то ролики про футбол и волейбол на YouTube. Общаюсь в интернете с родными — с мамой и тетей. А в WhatsApp — с итальянской семьей, к которой приезжаю летом. Как-то смотрел «Эль-Класико», только в час ночи заснул. Вообще смотреть что-то так поздно запрещается, но у меня получилось договориться, так как я болею за мадридский «Реал».
В субботу у нас учебный день. А после учебы — генеральная уборка и дополнительные уроки. Я, например, занимаюсь английским. Потом мы смотрим фильм, который сами выбираем, и ужинаем. Дальше — свободное время.
— В свободное время мы можем устроить поход с воспитателем и сделать шашлыки на природе, если позволяет погода. Еще в старших классах мы можем самостоятельно выезжать в город, но для этого нужно разрешение директора, — рассказывает Катя.
Ребята признаются, что уже привыкли к жизни по режиму.
— У меня часто спрашивают: хочу ли я, чтобы меня забрали в другую семью. Я отвечаю, что не хочу. Мне очень легко живется здесь, у меня уже выработался режим, что в 7.00 я встаю, умываюсь, иду в школу, все это. Интернат — это моя большая семья. В моем классе две девочки и шесть мальчиков — и все дружат друг с другом, — говорит Катя.
— У тебя, Антон, тоже дружный класс?
— Да, очень дружный, никаких разборок, ссор. У нас в классе 11 человек — и все мальчики. А в группе 19 человек — и все опять же мальчики. Ни одной девочки. Девочки есть в других классах.
— Как жить в группе, где только мальчики и нет ни одной девочки?
— В некоторой степени тяжело, конечно, все приходится делать самим. А так можно было бы попросить девочек постирать рубашки или поутюжить.
— Но сейчас в семье не только девочки этим занимаются, но и мальчики тоже…
— Возможно, — неуверенно протягивает Антон.
Как устроен быт в современной семье, ребята пока слабо представляют. В конце одиннадцатого класса, после зимних каникул, их ждет интересная практика — неделя жизни в адаптационном домике. Этот домик находится на территории школы. Туда на неделю отправляются жить девочки и мальчики, по 3−4 человека. Там они готовятся к самостоятельной жизни: сами покупают себе продукты (нужно уложиться в сумму, которая расходуется на их питание в школе), сами готовят завтрак, потом идут в школу на занятия, но на полдник возвращаются домой. Ребята сами стирают и убирают. А куратор навещает их, чтобы проверить, все ли в порядке.
Воспитанники интерната учатся распоряжаться своими финансами и до жизни в адаптационном домике. Каждый месяц ученики старших классов получают по 11 рублей. Эти деньги называют «сиротскими». На них ребята обычно покупают себе одежду, средства гигиены.
Катя Писарик: «Я тогда очень боялась и сейчас боюсь взрослой жизни»
Мы попросили Катю Писарик рассказать нам, как она оказалась в интернате.
— У нас в семье трое детей, папы нет, и маме приходилось как-то справляться со всеми хлопотами одной. По документам получается, что мама — мать-одиночка. Но она не могла справиться со всем одна, ей просто не хватало физических сил. Мы были маленькие, но все равно старались помогать ей, но этого оказалось недостаточно. Опека решила, что мама должна исправиться, например должна сделать ремонт нашего дома. Она не смогла этого сделать, и через полгода нас забрали в детский дом в Малых Летцах. С 6 класса я была там. Потом школу в Малых Летцах закрыли, остался только приют, и половину детей отправили в Оршу, а половину — в Сенно. В Сеннинской школе-интернате я оказалась летом 2018 года.
— Скучаешь по маме?
— Да, есть такое. И я знаю, что моя мама тоже скучает по нам. Она всегда звонит, говорит, что хочет быстрее увидеть нас. Изредка приезжает к нам в гости, мне этого достаточно. Когда я выйду из интерната и буду работать, я хочу помогать своей маме, чтобы она ни в чем себе не отказывала. Зарина, моя сестра, в этом году уже заканчивает 9 класс и пойдет учиться дальше. В интернате остается мой младший братик, он сейчас в 3 классе. Думаю, что потом я смогу забрать его, чтобы он постоянно был рядом со мной.
Катя признается, что боится перешагивать порог интерната. Когда была возможность сдать экзамены в 9 классе, она решила продолжить учебу до 11 класса.
— Тогда из школы выпустились 11 человек, и в классе осталось только 8. Я не представляю, как они не побоялись выйти. Я тогда очень боялась и сейчас боюсь взрослой жизни, боюсь, что окажусь без поддержки учителей и директора. У меня впереди еще целый год, но потом придется сделать этот шаг. Что будет тогда? Тогда все нужно будет делать самой…
Катя уже решила, что хочет стать телеведущей, но пока еще не определилась, в какой именно вуз будет поступать. Девушка любит выступать на сцене перед публикой, часто участвует в школьных концертах и надеется, что у нее получится дарить тепло зрителям и с экранов телевизоров. К тому же свой вариант телевидения ребята уже пробовали организовать в лагере. Они сами писали сценарии и шуточно переделывали известные программы.
Сейчас Катя равняется на белорусскую телеведущую Викторию Сенкевич.
— Она очень красивая, у нее хорошо получается говорить на камеру и при этом ничего не бояться. Это главное. Но она не просто говорит слова, она дарит тепло — и это чувствуется.
Катя любит проводить время с детьми и хочет вести программы для них. В Катином представлении на хорошей работе человеку должно быть комфортно.
— Не должно быть такого, чтобы ты просыпался каждый день в плохом настроении, потому что надо идти на работу, которая тебе не нравится. На первом месте для меня не зарплата, а интерес. Если тебе будет интересно, то ты сможешь и зарабатывать деньги.
Планы на будущее Катя пока обрисовывает без мелких деталей: окончить школу на отлично, потом — университет, потом — создать семью и не забывать про своих родных.
Антон Столяренко: «Свобода будет, когда ты выйдешь из школы»
— В детстве мне не хватало любви родителей. У моей семьи были постоянные проблемы с финансами, счастливые воспоминания из детства можно пересчитать по пальцам, — рассказывает Антон Столяренко. — Самое счастливое — это когда родился мой третий братик. Мне тогда было лет шесть, мы забирали маму из роддома, правда на руки я братика тогда побоялся брать, сам был еще маленьким. Сейчас я не знаю, где он. Его забрали в дом малютки, а потом его усыновила какая-то семья. Думаю, если я и найду его, он все равно меня не вспомнит: когда братика забрали, ему было три года.
Еще помню, как тетя подарила мне «Монополию», и я от нее не отходил. Мы играли в нее вместе со старшим братом, ему будет уже 19 лет, с ним я поддерживаю связь.
Еще одно яркое воспоминание — помню, как попал в интернат. Точнее, сначала я попал в приют, плакал, конечно. Потом меня забрали обратно в семью, а потом опять отвезли в приют. Моя мать употребляла алкоголь, и ее лишили родительских прав. Она обещала забрать меня, но так и не забрала. Пару месяцев я был в приюте, а потом меня отправили сюда. Я помню свой первый день в интернате, мне тогда было лет 7−8. Меня привезли на линейку. Я стоял и плакал, а потом ко мне подошла воспитательница и успокоила: «Не плачь, все будет хорошо». Я успокоился, и после этого дня уже ни разу не плакал. Я тогда был самым маленьким ребенком в интернате.
Со своим отцом Антон не общается, у того — новая семья и ребенок. А на маму парень сейчас не злится.
— Мы созваниваемся, иногда она приезжает ко мне в гости, иногда — я к ней. Мама работает кондуктором в Витебске. Она сначала хотела, чтобы я поступал в Витебск, чтобы был рядом с ней. Но я сказал: «Нет, мама, мне надо поступать в Минск». И потом она поддержала меня. Конечно, я буду ездить к ней в гости. И если ей нужна будет помощь, то буду помогать ей.
Антон уже решил, что будет поступать в Минск в БГПУ имени Максима Танка, сейчас он готовится к ЦТ. Парень хочет стать учителем физкультуры или тренером.
— Где-то с 4 класса я занимаюсь футболом, играю за футбольную команду Сенно. Мечтаю в будущем попасть на стадион «Сантьяго Бернабеу» и увидеть матч «Реала» и «Барселоны». Если я стану физруком, то смогу приобщать к спорту других. Буду учить детей ставить перед собой цели и быть лучшими, занимать призовые места.
Антон еще не чувствует себя взрослым, но и страха перед самостоятельной жизнью у него нет.
— Я понимаю, что ответственен за свою жизнь. Да, я уже привык к школе, к коллективу, но после интерната начнется другая жизнь — и я справлюсь. Здесь ты государственный ребенок, за тобой должны наблюдать. Какая тут свобода? Свобода будет, когда ты выйдешь из школы. Самое страшное в этой свободе то, что можно потеряться и в профессии, и в жизни вообще.
Катя Писарик: Самый приятный момент дня — это когда меня гримировали
В рамках проекта #ярасскажудетям ребята приехали в Минск. У Кати Писарик — стажировка на Белтелерадиокомпании. У Антона Столяренко — в фитнес-клубе «Мир фитнеса». У них было несколько дней для того, чтобы понять, действительно ли им нравится профессия, которую они выбрали.
Катя приехала в Минск на день раньше остальной группы. У девушки была не только практика на телевидении, в качестве гостьи она участвовала в записи программы и на радио, и на ТВ. Увы, фотографировать на ТВ не разрешили.
— Катя, что ты чувствовала во время прямого эфира?
— Конечно, было страшно. Особенно во время съемок на телевидении: тебя снимает камера — и нужно что-то говорить! Думаю, со временем к этому привыкаешь, а в первый раз, конечно, страшно. Когда я участвовала в программе на радио, было не так боязно: там тебя никто не снимает. Плюс мне заранее дали вопросы, я могла их почитать и подумать над ответами. На телевидении больше страха, но и больше эмоций.
В Белтелерадиокомпании Кате рассказали, что нужно сделать для того, чтобы стать телеведущей. Теперь девушка знает, что первый шаг — это поступить в Институт журналистики БГУ.
— По телевизору мы видим только красивую картинку, но за ней остаются ошибки и очень много работы. Вокруг — много людей, все куда-то спешат и заняты, а программа, оказывается, снимается не одним махом, на все уходит время. Телеведущие могут незаметно подсмотреть что-то в сценарии, а перед ведущим новостей крутится шпаргалка со всем текстом. Самый приятный момент дня — это когда меня гримировали. Ты сидишь, расслабляешься, а потом встаешь — и вся красивая.
Антон Столяренко: «Могу работать и физруком, и тренером, но точно не тренером йоги»
Наша встреча с Антоном в Минске начинается тревожно. У него прошел первый день стажировки, мы стучим в его дверь в хостеле — нет ответа. Стучим еще и еще раз, но никто не отзывается. Обеспокоенные, мы просим ключ у администратора и открываем дверь. Антон лежит на кровати и вообще не реагирует на наши толчки. Оказывается, он просто крепко заснул после активной тренировки. Впервые встречаем человека, который может так крепко спать.
— Антон, как прошла твоя стажировка?
— Насыщенно, — отвечает сонный Антон. — Первое занятие у меня было по танцам. Там были настолько сложные движения, что все, что я мог, это наблюдать. Потом я впервые в жизни занимался йогой, это так сложно, мама не горюй. Тренер говорил о том, что все идет к будущему, в котором вместо спортсменов людей будут тренировать роботы-программы. Несмотря на это, руководитель практики поддержал мой выбор профессии.
Я понял, что могу работать и физруком, и тренером, но точно не тренером йоги (смеется). Там идет большая нагрузка на живот, оказалось, что к ней я не готов.
Антон рассказал нам, что остался впечатлен Минском, к которому ему еще предстоит привыкать: в отличие от Сенно, здесь слишком много людей, а еще — на любом углу можно увидеть знаменитость.
— Как вы думаете, кого я сегодня увидел в тренажерке? Белорусского певца Homie. Занимаюсь, смотрю — знакомое лицо. Я вначале боялся подойти, потом все-таки подошел и спрашиваю: «А вы, случайно, не певец?» — «Певец!» — «Homie?» А он такой: «Homie!» И я предложил ему сфотографироваться. Он потом подошел ко мне, спросил, хорошая ли фотка получилась, и предложил пригласительные на свой концерт. Такую поездку, конечно, надо сначала согласовывать с нашим директором, но, думаю, что все возможно.
Чем больше новых ситуаций, тем лучше
Во время проекта у ребят также прошла коуч-сессия по планированию профессиональной траектории. Провела ее психолог и карьерный коуч Ольга Турцевич.
Она рассказала нам, что происходило во время встречи:
— Во время стажировки на рабочих местах ребята со своими наставниками отрабатывали какие-то практические моменты. Мы хотели все это подытожить и посмотреть на то, как стажировка поможет ребятам в жизни. Вместе с ребятами мы представили, какой они видят свою взрослую жизнь в 25 лет. Дальше мы постарались понять, какие шаги они должны сделать, чтобы прийти к такой жизни. Чтобы в 25 лет жить вот так, к 22 годам я должен сделать вот это, а к 20 и 19 — это. Мы постарались разбить их глобальную цель на конкретные шаги. Стажировка дала им возможность увидеть, какой разной может быть профессия, которую они выбрали. Ребята из интерната говорят шаблонные правильные вещи: надо учиться, надо не лениться. Им довольно сложно выйти за эти правильные формулировки, которые они слышат от взрослых, и прийти к пониманию, какие реальные шаги им нужно сделать. Так происходит, потому что у них нет инструмента управления своей жизнью, их жизнь во многом определяет распорядок дня. Поэтому они прячутся за стандартными фразами, а вот саморефлексия дается им достаточно сложно, сложнее, чем детям, которые растут в семьях. Что я могу сделать, что зависит от меня? Если у меня не идет математика, то как быть? Здесь нужна помощь взрослого. Возможно, для будущего именно этого ребенка вовсе не важны десятки по математике. К сожалению, в жизни этих ребят гораздо меньше возможностей тренировать навык саморефлексии. Он тренируется через опыт и через общение со взрослым, который обсуждает с ребенком его желания, его состояние, его эмоции.
Хороший пример — опыт распоряжаться деньгами. С определенного возраста детям в интернате каждый месяц дают карманные деньги — 11 рублей. Создается ситуация, когда у детей появляется новый опыт — им самим нужно принимать какие-то решения и понимать, к каким последствиям они могут привести. Ты можешь копить деньги, можешь потратить их. Например, купить на 11 рублей чипсы. Окей, но тогда у тебя не останется денег на то, чтобы купить, допустим, средства личной гигиены. Что тогда делать?
Интернат может создавать ситуации опыта — давать карманные деньги, отправлять детей на подобные стажировки, за границу и т. д. Чем больше новых ситуаций, тем лучше. Понятно, что не все, что практикуется в семьях, применимо в интернате. Но мне кажется, что многое в этом направлении уже делается. Вопрос в том, что сами условия жизни не позволяют сделать больше.
Проект #ярасскажудетям инициировал официальный дистрибьютор автомобилей ГАЗ в Беларуси. В течение 2019 года герои проекта — белорусы, достигшие высот в различных профессиональных сферах, — знакомили воспитанников детских домов с разными профессиями и помогали поверить в свои силы. Лекции и мастер-классы для ребят проводили художник Митя Писляк, искусствовед Никита Монич, фотограф Павел Поташников, игрок футбольного клуба «Крумкачы» Евгений Костюкевич и многие другие.
Мотопарапланы и паралёты поднимутся в небо над Барнаулом
В Анталию массово полетели чартеры с туристами из Украины
Глюкоза снялась в золоте на пляжах Дубая
Туроператоры объявили, что находятся на грани краха
Россиянин рассказал о ценах в Турции после обвала курса лиры
altaex.ru