«Коцімся ўверх». Что сейчас происходит в Новогрудке, который после выборов «стаяў на дыбах»
Небольшой Новогрудок сейчас, конечно, не выглядит как «город протеста» — в будний день на главной площади — тихо, пустынно и сонно. Но местные жители говорят, что тишина эта временная, потому что многие «засели по домам в ожидании запаха победы», а самые активные перевели протесты в «неочевидные формы». TUT.BY посмотрел, что сейчас происходит в Новогрудке, который в августе после президентских выборов «увесь стаяў на дыбах». И как это выходить на протест, когда судья, выписывающий штраф или сутки может быть твоим бывшим учеником, а милиционер, задерживающий во время шествия с БЧБ-флагом, твой сосед.
Население Новогрудка — около 28 тысяч человек. Активно выходящих на улицу — около 40−50 человек. Но, как вспоминают местные, в августе этого года на главную площадь города выходили сотни, а в некоторые дни — и тысячи две. Для районного центра, говорят, это «ого-го».
Сейчас же главные улицы Новогрудка, припорошенные снегом и утопающие в тумане, застыли, кажется, в ожидании то ли зимних праздников, то ли перемен. Редкие прохожие сразу же рассказывают, что протест в Новогрудке на данный момент — не такой активный, но он все же есть и никак «не сдулся».
Местные активисты, например, сейчас ходят на экскурсии, то на замке флаг появится, то перфоманс с манекеном около доски почета кто-то организует. И все это, говорят, держит первую столицу ВКЛ в тонусе.
— Нам главное — показать, что мы есть, что мы не останавливаемся, — говорят местные активисты. Но все, конечно, стало сложнее: задержания, штрафы и сутки не добавляют оптимизма.
В обед в будний день на главной площади Новогрудка — пусто, тихо и заснежено. Вся активность в эти декабрьские дни переместилась на улицу Высокую, где находится здание районного суда. Здесь начался судебный процесс над двумя местными жителями — Денисом Кирещенко и Владимиром Горохом. Их обвиняют в подготовке к массовым беспорядкам. А одного из мужчин — еще и в публичном оскорблении президента. Обоих — и Кирещенко, и Гороха — белорусские правозащитники признали политзаключенными. Местные за судьбу «своих мужиков» переживают и стараются прорваться в зал заседания. Но помещение для судебных разбирательств выбрали маленькое, с учетом эпидемиологической ситуации вместить оно может человек семь от силы.
Вот и в первый первый день суда внутрь практически никого не пустили. Просто не хватило мест. Оставшиеся около здания и в фойе учреждения громко возмущаются и обсуждают сложившуюся ситуацию.
— Я пришел сюда реализовать свое право, а вы не позволяете мне это сделать, — говорит высокий мужчина, обращаясь к четырем сотрудникам милиции. Те сначала пытаются объяснить, что они охраняют порядок и выполняют приказ, но потом перестают отвечать на вопросы собравшихся.
Здесь же пожилой мужчина громко говорит о справедливости суда, совести и о будущем страны. Люди возмущаются громко, так, чтобы милиционерам было все отчетливо слышно. Сотрудники молчат и смотрят в пол.
Потом кто-то из пришедших просит книгу жалоб и предложений, и люди, выстроившись в очередь, начинают писать жалобы.
— Ну хоть так что-то сделать, — говорят люди на крыльце здания и обращают внимание на словесную коллизию: «В Новогрудке Высокий суд находится на улице Высокой».
— Что это значит? А ничего, просто интересно получается.
И пока внутри проходят судебные заседания, люди рассказывают, как в Новогрудке формировалось протестное движение, вспоминают, как все начиналось и что из этого вышло.
Первые волнения в районном центре произошло летом. В июне люди попытались встать в цепи солидарности, начались жесткие задержания. В городе еще несколько недель говорили о случившемся, но тогда, признаются местные, казалось, что вышедшие на улицы люди — это очень маленькая часть населения города. То ли дело в августе, когда на главную площадь высыпало несколько сотен человек, а в некоторые дни счет шел на тысячи. Для того, чтобы поучаствовать в митинге, люди приезжали сюда и из окрестных деревень.
— Но сначала после выборов все было тихо. Вечером 9 августа на площадь вышло мало людей и много тихарей. 10 августа на площади стояло всего две девушки. Интернета не было, ходили упорные слухи, что к нам едет минский ОМОН. Но он до нас до сих пор все доехать не может, может, где-то в лесу потерялся, — смеются люди.
А потом, когда местные узнали, что происходит в стране, буквально высыпали на площадь, чтобы высказать свое возмущение. 17 августа в центре города прошел большой митинг, на котором организовали встречу с местной властью. Конструктивного разговора, как вспоминают местные, не получилось. Люди говорили об одном, власть — о другом. И тех, и других переполняли эмоции. Но город, как здесь говорят, в то время «стаяў на дыбах».
— Все было, как и в других городах: женские акции, сигналящие машины, вечерние митинги и встреча с председателем райисполкома Сергеем Федченко и начальником милиции Рустамом Вагабовым. Люди подписи собирали за отмену выборов и против насилия со стороны силовиков. Раньше, конечно, в нашем городе такого не было. Ну разве что, на рыцарские турниры люди сюда приезжали, но то ж туристы, а здесь — местные. В какой-то из дней на штандартах, которые были на площади, кто-то повесил БЧБ-флаги, потом их сняли, потом снова повесили, а потом власть и штандарты эти убрала, чтобы не баловались, — вспоминают местные.
А потом акции стали все малочисленнее, параллельно начались задержания, пошли суды.
— У нас же как — мы все друг друга знаем. Милиция нам говорит, что каждого узнает даже по походке и если вместе соберутся все те, кто раньше задерживался, то они будут считать это несанкционированном митингом. Теперь у нас такая градация: один человек - это пикет, два человека — собрание, пять и более — митинг. Прошелся по городу — шествие, — рассказывает местная жительница Жанна.
Женщина была осуждена все по той же статье КоАП 23.34 — в День матери вышла на главную площадь с плакатом. Отсидела 5 суток в Кореличском СИЗО. Рассказывает, что условия в камере были плохими: старые грязные матрасы, грязь на полу и стенах, вонь из унитаза.
— Было три заседания по моему делу, потому что я все время заявляла ходатайства. На последний суд — никого не пустили. И вот 17 ноября мне выписали арест. Этапировали в Кореличи. Камера была маленькая, дикая грязь, вонь, вместо унитаза дырка в полу, грязнющие матрасы. Ладно, отсидела. И вот я должна уже выходить, знаю, что меня будут встречать друзья и родные, но меня посадили в милицейский бус и вывезли на окраину Кореличей, где высадили в поле. Ну, я как-то дошла до последней остановки. И вот сижу там, телефона нет, связаться с кем-то и сказать, где я, возможности тоже нет. Представляете мое состояние? В конце концов мужу и сыну в РУВД все-таки сказали, где я, и они приехали за мной, — рассказывает Жанна.
Сейчас женщина написала жалобы на действия сотрудников милиции и подала ходатайство в вышестоящий суд, чтобы оспорить свой арест.
— Я понимаю, что все это не будет удовлетворено, но все же писать надо. Что касается протеста в регионе, то нам, наверное, здесь сложнее — все друг друга знают. Милиция говорит, что если мы соберемся все вместе, то это опять будет незаконное собрание, пройдемся — шествие. Когда я последний раз «шествовала» на суд, за мной «шествовала» группа людей, которые, как и я, опоздали на автобус, потому что водитель уехал раньше. Я это рассказала на суде. Судья спрашивает: «Вы были объединены одной целью?» Ну, конечно, автобус-то уехал без нас, — смеется Жанна, — Или вот, знакомый в 9 утра шел по улице, был одет в красную куртку. Забрали в РУВД на профилактическую беседу.
Сейчас местные активисты перешли в формат «неочевидных протестов»: ходят на экскурсии. То в музей, то в костел, то устроят обзорную по городу.
— Во-первых, вспоминаем историю Новогрудка, во-вторых, видим, что мы есть. Ведь важно почувствовать, что ты не один. Нас на этих экскурсиях раньше сопровождало 8−10 машин милиции, сейчас 2−3. Мы называем их «аховай» и «ганаровай вартай». Как они нас называют — не знаем. А еще был случай, когда мы собрались пойти в музей. И оказалось, что билеты нам не продадут. Была какая-то надуманная причина. Одна из сотрудниц написала заявление об увольнении, возмутившись данной ситуацией. Так в райисполкоме все же разрешили нам пойти в музей. А почему? Потому что работать там некому, — говорят местные, а еще рассказывают, что попробовали провести марш памяти Романа Бондаренко, но протестующих, а их было не очень много, окружила милиция.
— Они говорят: «Вы все арестованы, но машин на всех не хватит, поэтому стойте здесь, а мы вас будем возить в участок по очереди», — смеются местные, но сразу серьезно добавляют, что тогда было задержано 8 человек и всех оставили на ночь до суда. Для Новогрудка — это был неожиданный поворот и количество задержанных было большим.
При этом, и активистам, и милиции, которая приезжает задерживать «нарушителей спокойствия» как-то приходится сосуществовать вместе. Только один раз после августовских событий, на марше 15 ноября в память о Романе Бондаренко, задерживали достаточно жестко — одного из протестующих повалили на землю и прижали голову то ли рукой, то ли коленом. Местные показывают видео того момента.
— Няўжо такое трэба было рабіць? Мы ж ведаем адзін аднаго. Вунь глядзіце, гэта сусед мой, — показывает на выходящего из зала суда милиционера один из мужчин. — Ці вось садзяць мяне ў «бобік» і начальнік міліцыі кажа «Купрыяныч, захадзі», а я яму кажу пра закон. А ён ўсе талдычаць: «Купрыяныч, я цябе паважаю, але захадзі ў машыну». Ну зайшоў, канешне. Што рабіць.
Наверное, один из самых заметных «активистов-рецидивистов» в Новогрудке — бывший директор школы № 5 72-летний Александр Быстрик. За свою активную позицию он получил уже 4 штрафа, а это 110 базовых величин (2970 рублей). Протоколы составляли и на его жену Валентину — бывшую учительницу английского языка.
— Сцяпаныч ты зноўку ў нечым правініўся? — около Александра Быстрика, который тоже пришел к зданию суда, останавливается старенькая иномарка.
— Не, прыйшоў падтрымаць, але бачыш нікога ў зал не пускаюць, вось тут і стаю.
— Ну то добра. Ты глядзі, больш не пападайся.
Степаныч смеется. Знакомый уезжает, а бывший директор школы вспоминает, что, услышав в августе где-то результаты провластного экзитпола, разволновался.
— Тады, я памятаю, недзе ў навінах з’явілася абвестка аб тым, што па папярэдніх дадзеных Лукашэнка набярэ 80,2 адсоткі. У мяне сэрца закалацілася і я думаў, няўжо так будзе? Але так і адбылося. На плошчу ў першы дзень я не пайшоў, бо тады нават не ўяўляў, што потым столькі людзей будзе супраць гэтых вынікаў. Я ў свой час, ведаеце, пабываў на пахаванні Кастуся Каліноўскага і тады меня ўразіла вялікая колькасць нашых сцягоў. Я нават і падумаць не мог, што тое ж самае ўбачу на сваім вяку ў Навагрудку. Але спачатку, 9 жніўня, я падумаю, што нічога не паробіш, але калі людзі пачалі выходзіць і тут, і ў Мінску, да мяне прыйшлі мае вучні і казалі, што ім патрэбная мая падтрымка. Я казаў, што яны хлопцы маладыя, вось і наперад. Аднак, калі патэлефанавала адна з былых вучаніц і сказала, што яна з кветкамі на плошчы і ёй вельмі страшна, я пайшоў, — вспоминает Александр Быстрик. Так и завертелось.
Говорит, увиденное тогда на новогрудской площади, его очень удивило и растрогало.
— Там было сотні людзей: маладыя, старыя, дзесяткі сцягоў. Мне было сорамна перад сваімі вучнямі прыйсці і зысці. Настаўнік павінен заўсёды заставацца са сваімі вучнямі, — говорит Александр.
А потом был сбор подписей против фальсификации выборов. Люди стояли в очереди по несколько часов, чтобы подписать открытое письмо-требование к властям. Всего собрали 800 подписей. Говорят, что для Новогрудка — это очень много. Местные уверяют, что могли бы и больше собрать, но как-то не организовались и вообще «все же первый раз происходило».
— А ужо потым пачаліся затрыманні. Хлопцы [міліцыянеры] казалі, што яны мяне паважаюць і я адэкватны, але, тым не менш, я прайшоў праз чатыры суды. Суддзям было сорамна, гэта было бачна. Горад — невялікі. Я прыкідваў, што за мой настаўніцкі лес праз мяне прайшло каля трох тысяч вучняў. Была такая сітуацыя. Адзін з суддзяў — мой былы вучань. На разглядзе маёй справы я ўстаў і сказал, што не хачу каб у Наваградку была такая сітуацыя. Я спытаў, ці былі прэтензіі да мяне, калі я кіраваў школай. Ён сказаў, што не, тады я даў яму адвод. Бо не можа так быць, каб вучні судзілі сваіх настаўнікаў, тым больш, я не адчуваю сябе вінаватым. Ён троху падумаў і я пайшоў да другога суддзі, які, дарэчы, таксама мяне ведае. Агульным коштам я атрымаў 110 базавых велічын.
Что касается сегодняшнего протеста, то Александр рассказывает: он сейчас в другой плоскости: экскурсии, фотографии с флагами и встречи.
— Мы дзейнічаем. Задача — не спыніцца і паказаць людзям, не ўсё так дрэнна. Ведаеце, Навагрудак стаіць на горках — вось так і ўсё пакаціліся. Але ўсё ж такі мы коцімся ўверх. Папярок законаў фізыкі.
Вулкан Старс - клуб для вашего досуга
Одна из самых пострадавших из-за коронавируса европейских стран обещает туристический сезон
Купить качественные часы от японского бренда Casio
Возможно ли применять математические вычисления, пытаясь обыграть казино
The Dubai Dilemma Insights into Buying Property in the UAE
Почему стоит использовать лицензионное ПО вместо пиратского?